В эту минуту что-то стукнуло， как будто что-то упало на пол. Ида посмотрела в ту сторону - это была масленичная верба： она тоже спрыгнула со стола к цветам， считая， что она им сродни. Верба тоже была мила； ее украшали бумажные цветы， а на верхушке сидела восковая куколка в широкополой черной шляпе， точь-в-точь такой， как у советника. Верба прыгала посреди цветов и громко топала своими тремя красными деревянными ходульками， - она танцевала мазурку， а другим цветам этот танец не удавался， потому что они были слишком легки и не могли топать.
Но вот восковая кукла на вербе вдруг вытянулась， завертелась над бумажными цветами и громко закричала：
- Ну можно ли набивать ребенку голову такими бреднями？ Глупые выдумки！
Теперь кукла была точь-в-точь советник， в черной широкополой шляпе， такая же желтая и сердитая！ Но бумажные цветы ударили ее по тонким ножкам， и она опять съежилась в маленькую восковую куколку. Это было так забавно， что Ида не могла удержаться от смеха.
Верба продолжала плясать， и советнику волей-неволей приходилось плясать вместе с нею， все равно - вытягивался ли он во всю длину， или оставался маленькою восковою куколкой в черной широкополой шляпе. Наконец уж цветы， особенно те， что лежали в кукольной кровати， стали просить за него， и верба оставила его в покое. Вдруг что-то громко застучало в ящике， где лежала кукла Софи и другие игрушки. Курилка побежал по краю стола， лег на живот и приотворил ящик. Софи встала и удивленно огляделась.
- Да у вас， оказывается， бал！ - проговорила она. - Что же это мне не сказали？
- Хочешь танцевать со мной？ - спросил Курилка.
- Хорош кавалер！ - сказала Софи и повернулась к нему спиной； потом уселась на ящик и стала ждать - авось ее пригласит кто-нибудь из цветов， но никто и не думал ее приглашать. Она громко кашлянула， но и тут никто не подошел к ней. Курилка плясал один， и очень недурно！
Видя， что цветы и не глядят на нее， Софи вдруг свалилась с ящика на пол и наделала такого шума， что все сбежались к ней и стали спрашивать， не ушиблась ли она？ Все разговаривали с нею очень ласково， особенно те цветы， которые только что спали в ее кроватке； Софи нисколько не ушиблась， и цветы маленькой Иды стали благодарить ее за чудесную постельку， потом увели с собой в лунный кружок на полу и принялись танцевать с ней， а другие цветы кружились вокруг них. Теперь Софи была очень довольна и сказала цветочкам， что охотно уступает им свою кроватку， - ей хорошо и в ящике！
- Спасибо！ - сказали цветы. - Но мы не можем жить так долго！ Утром мы совсем умрем！ Скажи только маленькой Иде， чтобы она схоронила нас в саду， где зарыта канарейка； летом мы опять вырастем и будем еще красивее！
- Нет， вы не должны умирать！ - сказала Софи и поцеловала цветы. В это время дверь отворилась， и в комнату вошла целая толпа цветов Ида никак не могла понять， откуда они взялись， - должно быть， из королевского дворца. Впереди шли две прелестные розы с маленькими золотыми коронами на головах - это были король с королевой. За ними， раскланиваясь во все стороны， шли чудесные левкои и гвоздики. Музыканты - крупные маки и пионы - дули в шелуху от горошка и совсем покраснели от натуги， а маленькие голубые колокольчики и беленькие подснежники звенели， точно на них были надеты бубенчики. Вот была забавная музыка！ Затем шла целая толпа других цветов， и все они танцевали - и голубые фиалки， и красные ноготки， и маргаритки， и ландыши. Цветы так мило танцевали и целовались， что просто загляденье！
Наконец все пожелали друг другу спокойной ночи， а маленькая Ида тихонько пробралась в свою кроватку， и ей всю ночь снились цветы и все， что она видела.
Утром она встала и побежала к своему столику посмотреть， там ли ее цветочки.
Она отдернула полог - да， они лежали в кроватке， но совсем， совсем завяли！ Софи тоже лежала на своем месте в ящике и выглядела совсем сонной.
- А ты помнишь， что тебе надо передать мне？ - спросила ее Ида.
Но Софи глупо смотрела на нее и не раскрывала рта.
- Какая же ты нехорошая！ - сказала Ида. - А они еще танцевали с тобой！
Потом она взяла картонную коробочку с нарисованною на крышке хорошенькою птичкой， открыла коробочку и положила туда мертвые цветы.
- Вот вам и гробик！ - сказала она. - А когда придут мои норвежские кузены， мы вас зароем - в саду， чтобы на будущее лето вы выросли еще красивее！