Жил-был молодой человек. Он учился на поэта и хотел стать поэтом к пасхе， а потом жениться и зажить доходом от своих сочинений. Сочинять - значит придумывать что-то новое， это он знал， вот только придумывать не умел.
Слишком поздно он родился， все уже было разобрано до того， как он появился на свет， все воспето， обо всем написано.
- Как счастливы были те， что родились тысячу лет назад！ - говорил он.
- Им не трудно было стяжать бессмертие！ Даже тех， кто родился сто лет назад， можно считать счастливыми： все-таки тогда еще оставалось много такого， о чем можно было писать. А теперь все сюжеты для поэзии исчерпаны - о чем же я стану писать？
И до того он доучился， бедняга， что извел себя вконец и заболел. Ни один врач не мог ему помочь， разве что знахарка. Жила она в маленьком домике у шлагбаума， который должна была поднимать перед всадниками и экипажами. Но она умела открывать не только шлагбаум и была умнее самого доктора， ездившего в собственном экипаже и платившего налог за звание.
- Надо пойти к ней！ - решил молодой человек.
Жила знахарка в маленьком， чистеньком домике без затей： ни дерева рядом， ни цветов. У дверей только улей - вещь очень полезная！ И маленькое картофельное поле - вещь тоже очень полезная！ А еще была тут канава， поросшая терновником. Терновник уже отцвел и был усыпан ягодами， от которых сводит рот， если отведать их до того， как их прихватит морозом.
"Вот воплощение нашего лишенного поэзии века！" - подумал молодой человек， и это уже была мысль， золотое зерно， найденное на пороге дома знахарки.
- Запиши ее！ - сказала она. - И крошки тоже хлеб！ Я знаю， зачем ты пришел： ты не умеешь ничего придумывать， а хочешь стать к пасхе поэтом！
- Обо всем уже написано！ - сказал он. - Наше время не то， что доброе старое время！
- Конечно， нет！ - отвечала знахарка. - В старые времена знахарок сжигали， а поэты ходили голодные， с продранными локтями. Наше время лучше， самое лучшее. Но у тебя нет правильного взгляда на вещи， нет острого слуха. Есть о чем петь и рассказывать и в наше время， надо только уметь рассказать. А мысли можно черпать где хочешь - в злаках и травах земных， в текучих и стоячих водах， надо только уметь， надо уметь поймать солнечный луч. На вот попробуйка мои очки， приставь к уху мой слуховой рожок и перестань думать только о самом себе.
Не думать о самом себе было трудненько， удивительно， как такая умная женщина могла даже потребовать этого.
Он взял очки и рожок и вышел на середину картофельного поля. Старуха дала ему большую картофелину. В картофелине звенело. Затем послышалась песня со словами - история картофелин， очень интересная будничная история в десяти строках； десяти строк было достаточно.
О чем же пела картофелина？
Она пела о себе и своей семье， о тем， как картофель впервые появился в Европе， и о том презрении， какое ей довелось испытать， пока ее не признали за дар， более драгоценный， чем золотые самородки.
- По повелению короля нас раздавали в ратушах всех городов， всем было объявлено о нашем великом значении， но этому никто не верил， не знали даже， как нас сажать. Одни рыли яму и бросали в нее целую меру картофеля. Другие совали в землю одну картофелину здесь， другую там и ждали， что из каждой вырастет целое дерево， с которого можно будет стряхивать плоды. Появлялись отдельные кусты， цветы， водянистые плоды， остальное же погибало. Никому не приходило в голову порыться в земле， поискать там настоящие картофелины…… Да， мы много вынесли и выстрадали， то есть не мы， а наши предки， но ведь это все едино.
- Вот так история！ - сказал молодой человек.
- Ну， хватит， пожалуй. Теперь посмотри на терновник！
- У нас тоже есть близкие родственники на родине картофеля， но только севернее， - рассказывал терновник. - Туда явились норманны из Норвегии， они направились на запад сквозь туманы и бури в неведомую страну и там， за льдами и снегами， нашли травы и зеленые луга， кусты с темно-синими винными ягодами - терновник. Его ягоды созревали на морозе， как созреваем и мы. А та страна получила название Винланд - "Винная страна"， или Гренландия - "Зеленая страна".
- В высшей степени романтическое повествование！ - сказал молодой человек.
- Да， а теперь поднимись на насыпь， что возле канавы， - сказала старуха， - да погляди на дорогу， ты увидишь там людей.