- Что ни будет， а разыщу Марью Моревну！
Идет день， идет другой， на рассвете третьего видит чудесный дворец， у дворца дуб стоит， на дубу ясен сокол сидит. Слетел сокол с дуба， ударился оземь， обернулся добрым молодцем и закричал：
- Ах， шурин мой любезный！ Как тебя господь милует？
Выбежала Марья-царевна， встретила Ивана-царевича радостно， стала про его здоровье расспрашивать， про своё житьё-бытьё рассказывать.
Погостил у них царевич три дня и говорит：
- Не могу у вас гостить долго； я иду искать жену мою， Марью Моревну， прекрасную королевну.
- Трудно тебе сыскать ее， - отвечает сокол. - Оставь здесь на всякий случай свою серебряную ложку： будем на нее смотреть， про тебя вспоминать.
Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в дорогу.
Шел он день， шел другой， на рассвете третьего видит дворец еще лучше первого， возле дворца дуб стоит， на дубу орел сидит. Слетел орел с дерева， ударился оземь， обернулся добрым молодцем и закричал：
- Вставай， Ольга-царевна！ Милый наш братец идет！
Ольга-царевна тотчас выбежала навстречу， стала его целовать-обнимать， про здоровье расспрашивать， про своё житьё-бытьё рассказывать. Иван-царевич погостил у них три денька и говорит：
- Дольше гостить мне некогда： я иду искать жену мою， Марью Моревну， прекрасную королевну.
Отвечает орел：
- Трудно тебе сыскать ее； оставь у нас серебряную вилку： будем на нее смотреть， тебя вспоминать.
Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.
День шел， другой шел， на рассвете третьего видит дворец лучше первых двух， возле дворца дуб стоит， на дубу ворон сидит.
Слетел ворон с дуба， ударился оземь， обернулся добрым молодцем и закричал：
- Анна-царевна！ Поскорей выходи， наш братец идёт.
Выбежала Анна-царевна， встретила его радостно， стала целовать-обнимать， про здоровье расспрашивать， про своё житьё-бытьё рассказывать.
Иван-царевич погостил у них три денька и говорит：
- Прощайте！ Пойду жену искать - Марью Моревну， прекрасную королевну. Отвечает ворон：
- Трудно тебе сыскать её； оставь-ка у нас серебряную табакерку： будем на нее смотреть， тебя вспоминать.
Царевич отдал ему серебряную табакерку， попрощался и пошел в дорогу.
День шел， другой шел， а на третий добрался до Марьи Моревны.
Увидела она своего милого， бросилась к нему на шею， залилась слезами и промолвила：
- Ах， Иван-царевич！ Зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и выпустил Кощея Бессмертного.
- Прости， Марья Моревна！ Не поминай старого， лучше пойдем со мной， пока не видать Кощея Бессмертного， авось не догонит！
Собрались и уехали. А Кощей на охоте был； к вечеру он домой ворочается， под ним добрый конь спотыкается.
- Что ты， несытая кляча， спотыкаешься？ Али чуешь какую невзгоду？ Отвечает конь：
- Иван-царевич приходил， Марью Моревну увез.
- А можно ли их догнать？
- Можно пшеницы насеять， дождаться， пока она вырастет， сжать ее， смолотить， в муку обратить， пять печей хлеба наготовить， тот хлеб поесть， да тогда вдогонь ехать - и то поспеем！
Кощей поскакал， догнал Ивана-царевича.
- Ну， - говорит， - первый раз тебя прощаю， за твою доброту， что водой меня напоил， и в другой раз прощу， а в третий берегись - на куски изрублю！
Отнял у него Марью Моревну и увез； а Иван-царевич сел на камень и заплакал.
Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною， Кощея Бессмертного дома не случилося.
- Поедем， Марья Моревна！
- Ах， Иван-царевич！ Он нас догонит.
- Пускай догонит， мы хоть часок-другой проведем вместе.
Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается， под ним добрый конь спотыкается.
- Что ты， несытая кляча， спотыкаешься？ Али чуешь какую невзгоду？
- Иван-царевич приходил， Марью Моревну с собой взял.
- А можно ли догнать их？
- Можно ячменю насеять， подождать， пока он вырастет， сжать， смолотить， пива наварить， допьяна напиться， до отвала выспаться да тогда вдогонь ехать - и то поспеем！
Кощей поскакал， догнал Ивана-царевича：
- Ведь я ж говорил， что тебе не видать Марьи Моревны， как ушей своих！
Отнял ее и увез к себе.