Если старухин сын все это сделает， тогда можно за него и королевну отдать： значит， больно мудрен； а если не сделает， то и старухе и ему срубить за провинность головы.
С таким-то ответом отпустили старуху； идет она домой - шатается， горючими слезами заливается.
Увидала Мартынку：
- Ну， - говорит， - сказывала я тебе， сынок： не затевай лишнего； а ты все свое. Вот теперь и пропали наши бедные головушки， быть нам завтра казненными.
- Полно， матушка， авось живы останемся； ложись-ка почивать； утро мудренее вечера.
Ровно в полночь встал Мартын с постели， вышел на широкий двор， перекинул кольцо с руки на руку - и тотчас явились перед ним двенадцать молодцев， все на одно лицо， волос в волос， голос в голос.
- Что тебе понадобилось， Мартын， вдовин сын？
- А вот что： сделайте мне к свету на этом самом месте богатейший дворец， и чтоб от моего дворца до королевского был хрустальный мост， по обеим сторонам моста росли бы деревья с золотыми и серебряными яблоками， на тех на деревьях пели бы разные птицы， да еще выстройте пятиглавый собор： было бы где венец принять， было бы где свадьбу справлять.
Отвечали двенадцать молодцев：
- К завтрему все будет готово！
Бросились они по разным местам， согнали со всех сторон мастеров и плотников и принялись за работу： все у них спорится， быстро дело делается. Наутро проснулся Мартынка не в простой избе， а в знатных， роскошных покоях； вышел на высокое крыльцо， смотрит - все как есть готово： и дворец， и собор， и мост хрустальный， и деревья с золотыми и серебряными яблоками. В те поры и король выступил на балкон， глянул в подзорную трубочку и дизу дался： все по приказу сделано！ Призывает к себе прекрасную королевну и велит к венцу снаряжаться.
- Ну， - говорит， - не думал я， не гадал отдавать тебя замуж за мужичьего сына， да теперь миновать того нельзя.
Пока королевна умывалась， притиралась， в дорогие уборы рядилась， Мартын， вдовин сын， вышел на широкий двор и перекинул свое колечко с руки на руку - вдруг двенадцать молодцев словно из земли выросли：
- Что угодно， что надобно？
- А вот， братцы， оденьте меня в боярский кафтан да приготовьте расписную коляску и шестерку лошадей.
- Сейчас будет готово！
Не успел Мартынка три раза моргнуть， а уж притащили ему кафтан.
Надел он кафтан - как раз впору， словно по мерке сшит.
Оглянулся - у подъезда коляска стоит， в коляске чудные кони запряжены - одна шерстинка серебряная， а другая золотая. Сел он в коляску и поехал в собор. Там уж давно к обедне звонят， и народу привалило видимо-невидимо.
Вслед за женихом приехала и невеста со своими няньками и мамками， и король со своими министрами.
Отстояли обедню， а потом， как следует， взял Мартын， вдовин сын， прекрасную королевну за руку и принял закон с нею. Король дал за дочкою богатое приданое， наградил зятя большим чином и задал пир на весь мир.
Живут молодые месяц， и два， и три. Мартынка， что ни день， все новые дворцы строит да сады разводит. Только королевне больно не по сердцу， что выдали ее замуж не за царевича， не за королевича， а за простого мужика. Стала думать， как бы его со света сжить； прикинулась такою лисою， что и на поди！ Всячески за мужем ухаживает， всячески ему услуживает да все про его мудрость выспрашивает. Мартынка крепится， ничего не сказывает.
Вот раз как-то был он у короля в гостях， подпил порядком， вернулся домой и лег отдохнуть. Тут королевна и пристала к нему， давай его целовать-миловать， ласковыми словами прельщать и таки умаслила： рассказал ей Мартынка про свое чудодейное колечко. “Ладно， - думает королевна， - теперь я с тобою сделаю！”
Только заснул он крепким сном， королевна хвать его за руку， сняла с мизинного пальца колечко， вышла на широкий двор и перекинула то кольцо с руки на руку.
Тотчас явились перед ней двенадцать молодцев：
- Что угодно， что надобно， прекрасная королевна？
- Слушайте， ребята！ Чтоб к утру не было здесь ни дворца， ни собора， ни моста хрустального， а стояла бы по-прежнему старая избушка； пусть муж мой в бедности остается， а меня унесите за тридевять земель， в тридесятое царство， в мышье государство. От одного стыда не хочу здесь жить！
- Рады стараться， все будет исполнено！
В ту же минуту подхватило ее ветром и унесло в тридесятое царство， в мышье государство.