Сказал так-то да в ту же минуту ударился оземь и оборотился собачкою.
Барин увидал， что старик ведет собачку， зачал ее торговать： не так ему собачка показалася， как ошейник хорош. Барин дает за нее сто рублев， а дед просит триста； торговались， торговались， и купил барин собачку за двести рублев.
Только стал было дед снимать ошейник - куда！ - барин и слышать про то не хочет， упирается.
- Я ошейника не продавал， - говорит дед， - я продал одну собачку.
А барин：
- Нет， врешь！ Кто купил собачку， тот купил и ошейник.
Дед подумал-подумал （ведь и впрямь без ошейника нельзя купить собаку） и отдал ее с ошейником.
Барин взял и посадил собачку к себе， а дед забрал деньги и пошел домой.
Вот барин едет себе да едет， вдруг - откуда ни возьмись - бежит навстречу заяц.
“Что - думает барин， - али выпустить собачку за зайцем да посмотреть ее прыти！”
Только выпустил， смотрит： заяц бежит в одну сторону， собака в другую - и убежала в лес.
Ждал， ждал ее барин， не дождался и поехал ни при чем.
А собачка оборотилась добрым молодцем.
Дед идет дорогою， идет широкою и думает： как домой глаза-то показать， как старухе сказать， куда сына девал？ А сын уж нагнал его.
- Эх， батюшка！ - говорит. - Зачем с ошейником продавал？ Ну， не повстречай мы зайца， я б не воротился， так бы и пропал ни за что！
Воротились они домой и живут себе помаленьку. Много ли， мало ли прошло времени， в одно воскресенье говорит сын отцу：
- Батюшка， я обернусь птичкою， понеси меня на базар и продай； только клетки не продавай， не то домой не ворочусь.
Ударился оземь， сделался птичкою， старик посадил ее в клетку и понес продавать.
Обступили старика люди， наперебой начали торговать птичку： так она всем показалася！
Пришел и колдун， тотчас признал деда и догадался， что у него за птица в клетке сидит. Тот дает дорого， другой дает дорого， а он дороже всех： продал ему старик птичку， а клетки не отдает； колдун туда-сюда， бился с ним， бился - ничего не берет！
Взял одну птичку， завернул в платок и понес домой.
- Ну， дочка， - говорит дома， - я купил нашего шельмеца！
- Где же он？
Колдун распахнул платок， а птички давно нет： улетела， сердешная！
Настал опять воскресный день. Говорит сын отцу：
- Батюшка！ Я обернусь нынче лошадью； смотри же， лошадь продавай， а уздечки не моги продавать： не то домой не ворочусь.
Хлопнулся о сырую землю и сделался лошадью； повел ее дед на базар продавать.
Обступили старика торговые люди， все барышники： тот дает дорого， другой дает дорого， а колдун дороже всех.
Дед продал ему сына， а уздечки не отдает.
- Да как же я поведу лошадь-то？ - спрашивает колдун. - Дай хоть до двора довести， а там， пожалуй， бери свою узду： мне она не в корысть！
Тут все барышники на деда накинулись： так-де не водится！ Продал лошадь - продал и узду. Что с ними поделаешь？ Отдал дед уздечку.
Колдун привел коня на свой двор， поставил в конюшню， накрепко привязал к кольцу и высоко притянул ему голову： стоит конь на одних задних ногах， передние до земли не хватают.
- Ну， дочка， - сказывает опять колдун， - вот когда купил， так купил нашего шельмеца.
- Где же он？
- На конюшне стоит.
Дочь побежала смотреть； жалко ей стало добра молодца， захотела подлинней отпустить повод， стала распутывать да развязывать， а конь тем временем вырвался и пошел версты отсчитывать.
Бросилась дочь к отцу.
- Батюшка， - говорит， - прости！ Грех меня попутал， конь убежал！
Колдун хлопнулся о сырую землю， сделался серым волком и пустился в погоню： вот близко， вот нагонит！
Конь прибежал к реке， ударился оземь， оборотился ершом - и бултых в воду， а волк за ним щукою.
Ерш бежал， бежал водою， добрался к плотам， где красные девицы белье моют， перекинулся золотым кольцом и подкатился купеческой дочери под ноги.
Купеческая дочь подхватила колечко и спрятала. А колдун сделался по-прежнему человеком.
- Отдай， - пристает к ней， - мое золотое кольцо.
- Бери！ - говорит девица и бросила кольцо наземь.
Как ударилось оно， в ту же минуту рассыпалось мелкими зернами. Колдун обернулся петухом и бросился клевать； пока клевал， одно зерно обернулось ястребом， и плохо пришлось петуху： задрал его ястреб！