— А вы разве туда идёте？
— Туда.
— Садитесь со мною， я вас подвезу.
Тот сел. Они и полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек по дороге — одна нога к уху привязана， а на другой скачет.
— Здорово， дяденька！
— Здорово， брат！
— Почему вы на одной ноге скачете？
— Потому，— говорит，— что если я отвяжу вторую и ступлю один раз， весь свет переступлю. А я，— говорит，— не хочу……
— Куда же вы идёте？
— К царю на пир.
— Садитесь с нами.
— Ладно.
Тот сел， и опять полетели.
Летели-летели и видят： стоит на дороге стрелок и целится из лука， а нигде не видно ни птицы， ни зверя.
Дурак крикнул：
— Здорово， дяденька！ Куда вы целитесь！ Нигде же ни птицы не видно， ни зверя！
— Это вам не видно， а мне видно！
— Где же вы ту птицу видите？
— Эге，— говорит，— там， за сто миль， сидит на сухой груше！
— Садитесь с нами！
Он сел. Полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек и несёт за спиною полный мешок хлеба.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Куда вы идёте？
— Иду，— говорит，— хлеб добывать к обеду.
— Да у вас ведь и так полный мешок！
— А мне тут и на один раз позавтракать не хватит.
— Садитесь с нами！
— Ладно！
Сел и этот. Полетели.
Летели-летели и видят： ходит человек возле озера， будто чего-то ищет.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Чего вы тут ходите？
— Пить，— говорит，— хочется， да никак воды не найду.
— Так перед вами же целёхонькое озеро， почему вы не пьёте？
— Э， сколько тут воды！ Мне и на один глоток не хватит.
— Так садитесь с нами！
— Ладно.
Он сел， и они полетели.
Летели-летели и видят： идёт человек в деревню и несёт куль соломы.
— Здорово， дяденька！ Куда солому несёте？
— В деревню，— говорит.
— А разве в деревне соломы нет？
— Есть，— говорит，— да не такая！
— А разве эта не простая？
— А такая，— говорит，— что какое бы горячее лето ни было， а только разбросай эту солому， то сразу же — откуда ни возьмись — мороз и снег.
— Садитесь с нами！ Тот сел， и полетели дальше. Летели-летели и видят： идёт человек в лес и несёт вязанку дров за спиною.
— Здорово， дяденька！
— Здорово！
— Куда вы дрова несёте？
— В лес.
— Эге！ Разве в лесу нету дров？
— Как же нету？ Есть，— говорит，— да не такие.
— А какие же？
— Там，— говорит，— простые， а эти такие， что как только разбросаешь их， то сразу же — откуда ни возьмись — войско перед тобою！
— Садитесь с нами！
И тот согласился， сел， да и полетели.
Долго ли они летели， недолго ли， а прилетают к царю на пир. А там посреди двора столы понаставлены， понакрыты， бочки мёду и вина повыка чены： пей， ешь， что хочешь！ А людей — едва не полцарства сошлось： и старые， и малые， и паны， и нищие. Как на базар. Дурак прилетел с друзьями на корабле и опустился у царя перед окнами. Сошли они с корабля и пошли обедать.
Царь глядит в окно и видит： золотой корабль прилетел！ Он и говорит своему лакею：
— Иди спроси， кто там на золотом корабле прилетел.
Лакей пошёл， посмотрел， приходит к царю：
— Какие-то，— говорит，— мужики оборванные！
Царь не верит.
— Не может，— говорит，— быть， чтобы мужики на золотом корабле прилетели！ Ты， наверное， не допытался.
Взял да и пошёл сам к людям.
— Кто，— спрашивает，— тут на этом корабле прилетел？
Дурак вышел вперёд：
— Я！ — говорит.
Царь как увидел， что у него свиточка — латка на латке， портки — колени повылазили， так и за голову схватился： “Как же так， чтобы я свою дочку да за такого мужика отдал！”
Что делать？ И давай он дураку приказывать.
— Иди，— говорит лакею，— скажи ему， что хоть он и на корабле прилетел， а если не добудет воды лечебной да целебной， пока люди пообедают， так не только царевны не отдам， а вот меч — ему голова с плеч！
Лакей и пошёл.
А Слушайло， тот самый， что припадал к земле ухом， подслушал， что царь говорил， да и передал дураку. Дурак сидит на скамье за столом да и печалится： не ест， не пьёт. Скороход увидел это：
— Почему ты，— говорит，— не ешь？
— Где уж мне есть！