Отвечает буланый конь：
- Ступай на окиян-море， там увидишь кит-рыбу. Скажи ему， чтоб выбросил он со дна моря золотой ларчик. В том ларчике утка， в утке - золотое яйцо. Это ее краса.
- Да ну ее！ - нахмурился Трем-сын и направился к окиян-морю.
Долго шел он иль коротко， пришел наконец к киту-рыбе. Лежит он теперь на другом боку и беды не ведает.
- Здравствуй， кит-рыба！ - поклонился Трем-сын.
- Здравствуй， Трем-сын， - отвечает кит-рыба. - Где ты бродишь， что ты ищешь？
- Да вот， - говорит Трем-сын， - пришел я к тебе за помощью. Выбрось-ка мне со дна окиян-моря золотой ларец Настасьи-Красавицы.
- Это можно. Только ты стань， братец， за семь верст от берега： если нырну я на дно， то большой прибой сделаю.
Отошел Трем-сын на семь верст от берега. Нырнул кит на дно и враз затопил весь берег.
Долго блуждал кит по дну， наконец вынес оттуда золотой ларец， подал его Трем-сыну.
Поблагодарил Трем-сын кита за услугу， открыл ларец， а утка - фырр！ - и на море полетела……
Трем-сын от досады чуть не заплакал. “Вот если бы был теперь здесь тот ворон， он в беде мне помог бы！” - подумал Трем-сын.
И только он это подумал， видит - летит ворон. Погнался ворон за уткой， поймал ее над морем и разорвал на куски. Вывалилось из утки золотое яйцо и упало на самое дно моря.
Опять запечалился Трем-сын. “Вот， - думает， - если б была здесь та выдра， она мне в беде помогла бы！”
И только он так подумал， вдруг стоит перед ним выдра.
- Ты что хочешь， Трем-сын， от меня？
- Сделай милость， достань со дна окиян-моря золотое яйцо.
Бросилась выдра на дно окиян-моря. Три дня ждал ее Трем-сын.
На четвертый выплыла выдра и подала ему прямо в руки золотое яйцо.
Взял Трем-сын золотое яйцо， поблагодарил добрую выдру и назад воротился.
Разбила Настасья-Красавица золотое яйцо и на что уж была пригожа， а тут сразу вдвое прекраснее стала！
Царь погладил бороду， засмеялся.
- Ну， - говорит， - теперь будем венчаться！
- Нет， - отвечает Настасья-Красавица， - еще ыы с тобой не пара.
- Отчего ж？ - взволновался царь.
- Нету еще при мне моей веселости.
- Эй， позвать сюда Трем-сына！ - велел царь. Приходит Трем-сын во дворец. Настасья-Красавица говорит ему：
- Если ты сумел， славный молодец， добыть меня и красу мою， то добудь еще и мою веселость.
- Где ж мне добыть ее？ - спрашивает Трем-сын.
- Возьми с собой своих конюхов да ступай в заморскую пущу. Там увидишь ты хатку. А живет в ней мой брат Волк Волкович. Он тебе сделает гусли-самогуды： это и есть веселость моя. И еще возьми мой платочек： если очень захочется тебе спать， ты утри им себе глаза……
Взял Трем-сын конюхов и в путь-дорогу пустился.
Долго ли шли они иль коротко， пришли наконец вечером в ту пущу， где жил Волк Волкович.
- Зачем， Трем-сын， ты явился ко мне？ - спрашивает Волк Волкович.
- Сделай мне， будь ласков， гусли-самогуды.
- А есть ли кому лучиной светить？ Видишь， уже темно， а без света я их не сделаю.
- Есть.
Послал Трем-сын одного из конюхов светить. Тот светил， светил， да и задремал. Волк Волкович и проглотил его. Облизнулся и просит дать второго работника. Послал Трем-сын ему второго. Тот тоже светил， светил， да и задремал. Волк и его проглотил. Просит он третьего. И третьего проглотил. И так всех по очереди.
- А теперь， - говорит Трем-сыну， - ты свети. Начал Трем-сын светить. Светил， светил， и вдруг так ему спать захотелось， что прямо беда. Достал он Настасьин платочек и стал глаза протирать. Поглядел Волк Волкович на платочек и говорит：
- Ах， Трем-сын， почему ж ты мне раньше ничего не сказал？ Ведь это ж платочек родной моей сестрицы Настасьи-Красавицы！ Ну， для нее я и готовых гуслей не пожалею！
Вынес он готовые гусли-самогуды：
- На， неси их сестре.
Взял Трем-сын гусли， поблагодарил Волка Волковича и назад пошел.
Идет он да тихонько на гуслях наигрывает. Встречает по дороге разбойника с дубинкой в руках. Услыхал разбойник игру на гуслях-самогудах， остановился и давай плясать. Сам скачет， и дубинка скачет. И никак остановиться не могут.
- Отдай мне， - просит разбойник Трем-сына， - эти гусли： уж больно они мне понравились！
- А ты мне что за них дашь？
- Дам я тебе свою дубинку.
- А что мне с ней делать？
- Она у меня такая， что какую угодно силу сама одолеет. Ставь хоть двадцать полков войска， а дубинка моя разобьет их впрах.