- Молодцы мои братья， - радуется Иван， - ждут меня там！
Подняли они так вот еще двух сестер. Подошел черед Ивану Утренику. А завистливый Вечерник и говорит брату：
- Зачем нам Утреник？ Как узнает царь， что он его дочек вызволил， отдаст ему полцарства и самую красивую дочь в жены. А нам что достанется？ Лучше скажем， что это， мол， я его дочек вызволил， а ты помогал. Ну， а с тобой я поделюсь по-братски.
Уговорились они так и оставили меньшого брата под землей.
Ждал， ждал Иван Утреник корзину， да так и не дождался. “Вот тебе и братья！ - думает Иван. - Изменники， а не братья！”
Погоревал он и пошел бродить по подземному царству. Идет и идет， а тут вдруг такая буря поднялась， что хоть пропадай. Спрятался он под густой дуб. Стоит там и вдруг слышит - пищат на дубе в гнезде птенчики： дождь с градом так и бьет их！
Пожалел Иван птенчиков. Взобрался на дуб и накрыл их своей свиткою. И только он собрался слезть назад， вдруг слышит - что-то наверху шумит， аж ветер на семь верст свистит.
Прилетает к гнезду лазоревая птица Нагай， заметила， что Иван прикрыл ее гнездо от града， и говорит ему：
- Не знаю， добрый человек， как мне тебя и отблагодарить за то， что ты детей моих от смерти спас.
- Вынеси меня， - говорит Иван， - на нашу землю.
- Охотно вынесу. Только достань мне бочку воловьего мяса да бочку воды родниковой. Знаешь， мне часто придется по пути подкрепляться， ты ведь нелегкий！……
- А где же мне достать все это？
- Ступай за огненную реку. Живет там слепой дед. У него много волов.
Направился Иван к слепому деду. Говорит дед：
- Дам тебе， хлопец， бочку мяса и бочку воды родниковой， только попаси одно лето моих волов. А то я слепой， мне трудно за ними бегать.
Иван согласился и остался у слепого деда пастухом.
- Всюду паси их， - говорит дед， - только на луг старой ведьмы бабы Яги не гоняй， а то она погубит тебя…… Я погнал раз волов к ней на луг， а она мне за это глаза выколола. Тридцать лет не вижу я свету белого.
- Ничего， - говорит Иван， - как-нибудь и с ведьмой управимся.
Ссучил он себе проволочный кнут， взял булаву и погнал дедовых волов на ведьмин луг.
Только он их пригнал， вдруг видит - мчится баба Яга в ступе， толкачом погоняет， метлой след заметает.
- Кто это тебе дозволил， - кричит баба Яга， - волов на моем лугу пасти？ Вот я тебе сейчас глаза выколю， ты и луга моего и свету белого больше не увидишь！
Замахнулась ведьма железным толкачом и кинулась на Ивана. А Иван как хлестнет ее проволочным кнутом， как огреет булавой - так у ведьмы у самой глаза на лоб полезли. Бил， бил Иван ведьму， пока она пощады просить не стала.
- Верни， - говорит ей Иван， - деду глаза， тогда отпущу тебя.
- Верну， только отпусти. В моей избушке стоят две склянки： с целящей и живою водой. Ты возьми их， помажь деду глаза - он и прозреет.
- Нет， - говорит Иван， - я не верю тебе - ты обманешь. Идем вместе.
Взяли они те скляночки да и пошли к деду. Помазал Иван деду глаза целящей водою - выросли у деда новые глаза； помазал живою - стали они видеть.
Дед так обрадовался， что не знает， как и благодарить Ивана.
- Забирай， - говорит， - хоть половину моих волов и ступай куда тебе надобно. Я уж сам теперь буду пасти.
- А если ведьма опять тебе глаза выколет？ Дед испугался：
- Может и выколоть： она баба скверная！ Ведь это жена самого Кащея！
- Ах так！ - говорит Иван. - Тогда я сделаю с ней то же， что и с Кащеем.
Добил он бабу Ягу， сжег ее， а пепел по ветру развеял. Потом зарезал двух волов， наложил в бочку мяса， в другую налил воды родниковой и пошел к птице Нагай.
- Подвяжи， - говорит птица， - бочку с мясом мне под правое крыло， а с водой - под левое. А сам садись ко мне на спину. Да смотри： как только я поверну голову направо - бросай мне кусок мяса， а как поверну налево - давай мне ковш воды.
Сделал Иван все， как птица сказала， сел и полетел.
Мчит Ивана птица Нагай вверх по темной норе， а он только успевает кормить ее свежей говядиной， родниковой водой поить.
Бросал он ей мясо， бросал и все наконец перебросал. Поворачивает птица голову направо， а Иван дает ей вместо мяса ковш воды. “Нет， - крутит она головой， - не хочу воды， ты мне мяса подавай！”
Видит Иван - задыхается птица Нагай， а уже и до верху-то недалеко， даже небо светится.