Жил в усадьбе старик хозяин， и было у него два сына， такие умные， что и вполовину хватило бы. И решили они посвататься к королевне - отчего же нет？ Она сама объявила， что возьмет в мужья того， кто за словом в карман не лезет.
Двое умников готовились целую неделю； больше времени у них не было， да и того достаточно： начатки знаний у них были， а это главное. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года， с начала до конца и с конца до начала. Другой изучил всю цеховую премудрость： что какому цеховому старшине полагается знать； стало быть， мог рассуждать и о делах государственных - так， по крайней мере， он сам полагал. Кроме того， он был франт и умел вышивать подтяжки， а это немалое искусство.
- Королевна будет моей， - говорил и тот и другой.
И вот отец дал каждому чудесного коня； тому， который знал словарь и газету， - вороного， а тому， который был цеховым знатоком и умел вышивать， - белого. Оба смазали себе уголки губ рыбьим жиром， чтобы пошевеливались побыстрей. Все слуги высыпали во двор поглядеть， как они сядут на коней. И вдруг прибежал третий брат. Всего-то их было трое， да третьего никто и в расчет не принимал. Далеко ему было до своих ученых братьев， и называли его попросту Дурень Ганс.
- Вы куда это собрались， что так распарадились？ - спросил он.
- Ко двору. Хотим выговорить себе королевну. Или ты не слыхал， о чем барабанили по всей стране？ - И они рассказали ему， в чем дело.
- Эге， так и я с вами， - сказал Дурень Ганс.
Братья только засмеялись и тронулись в путь.
- Отец， давай и мне коня！ - закричал Дурень Ганс. - И меня разбирает охота жениться. Возьмет меня королевна - ладно， а не возьмет - я ее возьму.
- Полно пустое болтать， - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и говорить-то не умеешь. Вот братья твои - те молодцы.
- Не дашь коня - возьму козла， - сказал Дурень Ганс. - Козел мой собственный и небось довезет меня. - И он уселся на козла верхом， всадил ему пятки в бока и помчался по дороге во всю прыть.
- Го-го！ Берегись！ - крикнул он и запел во все горло.
А братья ехали себе потихоньку， не говоря ни слова： надо же было хорошенько обдумать заранее все шутки и острые словечки， сразу-то ведь они в голову не придут.
- Го-го！ Вот и я！ - закричал им Дурень Ганс. - Гляньте， что я на дороге нашел. - И он показал им дохлую ворону.
- Дурак， - сказали они. - Куда она тебе？
- Я ее королевне подарю.
- Подари， подари！ - засмеялись они и поехали дальше.
- Го-го！ Вот и я！ Гляньте， что я еще нашел. Это не каждый день на дороге валяется.
Братья поглядели.
- Дурак， - сказали они. - Это же просто деревянный башмак， да еще без передка. Ты и его королевне подаришь？
- Непременно， - сказал Дурень Ганс.
Братья засмеялись и уехали вперед.
- Го-го！ Вот и я！ - опять закричал Дурень Ганс. - Одно к одному. Вот находка так находка.
- Ну， что ты там еще нашел？ - спросили братья.
- О-о， - сказал Дурень Ганс， - просто и слов не подберешь. То-то королевна обрадуется.
- Тьфу！…… - сказали братья. - Да это грязь из канавы.
- Верно， - сказал Дурень Ганс， - первейшего сорта. На ладони не удержишь， так и ползет. - И он набил себе грязью карман.
А братья помчались от него во всю прыть； приехали целым часом раньше и остановились у городских ворот， где женихи записывались в очередь и получали номерки. Потом их всех выстроили по шести в ряд， да так тесно， что и не шевельнуться. И хорошо， что так， а то они исполосовали бы ножами друг другу спины за то лишь， что одни очутились впереди других.
Все жители страны столпились у дворца и заглядывали в окна： всем хотелось видеть， как королевна принимает женихов. А женихи входили в залу один за другим， и как кто войдет， так язык у него и отнимается.
- Не годен， - говорила королевна. - Следующий！
Вот вошел старший брат， который знал наизусть словарь. Но он уж позабыл все， пока стоял в очереди， а тут - паркет скрипучий， потолок зеркальный， так что видишь самого себя кверху ногами， и у каждого окна по три писца да по одному писаке， и все записывают каждое слово， чтобы сейчас же тиснуть в газету да продать за два гроша на углу. Просто ужас！ К тому же печку в зале так натопили， что она раскалилась докрасна.
- Какая жара здесь， - сказал жених.
- Отцу моему вздумалось поджарить молодых петушков， - сказала королевна.