- Какая скука！ - сказала принцесса. - Ну， станьте вокруг меня， чтобы никто не видел！
Загородили фрейлины принцессу， растопырили юбки， и свинопас получил десять поцелуев принцессы， а принцессагоршочек.
Вот радости-то было！ Весь вечер и весь следующий день стоял на огне горшочек， и в городе не осталось ни одной кухни， будь то дом камергера или сапожника， о которой бы принцесса не знала， что там стряпают. Фрейлины плясали от радости и хлопали в ладоши.
- Мы знаем， у кого сегодня сладкий суп и блинчики！ Знаем， у кого каша и свиные котлеты！ Как интересно！
- В высшей степени интересно！ - подтвердила обергофмейстерша.
- Но только держите язык за зубами， ведь я дочь императора！
- Помилуйте！ - сказали все.
А свинопас - то есть принц， но для них-то он был по-прежнему свинопас
- даром времени не терял и смастерил трещотку. Стоит повертеть ею в воздухе - и вот уж она сыплет всеми вальсами и польками， какие только есть на свете.
- Но это же бесподобно！ - сказала принцесса， проходя мимо. - Просто не слыхала ничего лучше！ Послушайте， спросите， что он хочет за этот инструмент. Только целоваться я больше не стану！
- Он требует сто поцелуев принцессы！ - доложила фрейлина， выйдя от свинопаса.
- Да он， верно， сумасшедший！ - сказала принцесса и пошла дальше， но， сделав два шага， остановилась. - Искусство надо поощрять！ - сказала она.
- Я дочь императора. Скажите ему， я согласна на десять поцелуев， как вчера， а остальные пусть получит с моих фрейлин！
- Ах， нам так не хочется！ - сказали фрейлины.
- Какой вздор！ - сказала принцесса. - Уж если я могу целовать его， то вы и подавно！ Не забывайте， что я кормлю вас и плачу вам жалованье！
Пришлось фрейлине еще раз сходить к свинопасу.
- Сто поцелуев принцессы！ - сказал он. - А нет - каждый останется при своем.
- Становитесь вокруг！ - сказала принцесса， и фрейлины обступили ее， а свинопас принялся целовать.
- Это что еще за сборище у свинарника？ - спросил император， выйдя на балкон. Он протер глаза и надел очки. - Не иначе как фрейлины опять что-то затеяли！ Надо пойти посмотреть.
И он расправил задники своих туфель - туфлями-то ему служили стоптанные башмаки. И-эх， как быстро он зашагал！
Спустился император во двор， подкрадывается потихоньку к фрейлинам， а те только тем и заняты， что поцелуи считают： ведь надо же， чтобы дело сладилось честь по чести и свинопас получил ровно столько， сколько положено， - ни больше， ни меньше. Вот почему никто и не заметил императора， а он привстал на цыпочки и глянул.
- Это еще что такое？ - сказал он， разобрав， что принцесса целует свинопаса， да как хватит их туфлей по голове！
Случилось это в ту минуту， когда свинопас получал свой восемьдесят шестой поцелуй.
- Вон！ - в гневе сказал император и вытолкал принцессу со свинопасом из пределов своего государства.
Стоит и плачет принцесса， свинопас ругается， а дождь так и поливает.
- Ах я горемычная！ - причитает принцесса. - Что бы мне выйти за прекрасного принца！ Ах я несчастная！……
А свинопас зашел за дерево， стер с лица черную и бурую краску， сбросил грязную одежду - и вот перед ней уже принц в царственном облачении， да такой пригожий， что принцесса невольно сделала реверанс.
- Теперь я презираю тебя！ - сказал он. - Ты не захотела выйти за честного принца. Ты ничего не поняла ни в соловье， ни в розе， зато могла целовать за безделки свинопаса. Поделом тебе！
Он ушел к себе в королевство и закрыл дверь на засов. А принцессе только и оставалось стоять да петь： Ах， мой милый Августин， Все прошло， прошло， прошло！