Никто на свете не знает столько историй， сколько Оле-Лукойе. Вот мастер рассказывать-то！
Вечером， когда дети смирно сидят за столом или на своих скамеечках， является Оле-Лукойе. В одних чулках он подымается тихонько по лестнице， потом осторожно приотворит дверь， неслышно шагнет в комнату и слегка прыснет детям в глаза сладким молоком. Веки у детей начинают слипаться， и они уже не могут разглядеть Оле， а он подкрадывается к ним сзади и начинает легонько дуть им в затылок. Подует - и головки у них сейчас отяжелеют. Это совсем не больно - у Оле-Лукойе нет ведь злого умысла； он хочет только， чтобы дети угомонились， а для этого их непременно надо уложить в постель！ Ну вот он и уложит их， а потом уж начинает рассказывать истории.
Когда дети заснут， Оле-Лукойе присаживается к ним на постель. Одет он чудесно： на нем шелковый кафтан， только нельзя сказать， какого цвета， - он отливает то голубым， то зеленым， то красным， смотря по тому， в какую сторону повернется Оле. Под мышками у него по зонтику： один с картинками
- его он раскрывает над хорошими детьми， и тогда им всю ночь снятся волшебные сказки， другой совсем простой， гладкий， - его он раскрывает над нехорошими детьми； ну， они и спят всю ночь как убитые， и поутру оказывается， что они и они ровно ничего не видали во сне！
Послушаем же о том， как Оле-Лукойе навещал каждый вечер одного мальчика， Яльмара， и рассказывал ему истории！ Это будет целых семь историй， - в неделе ведь семь дней. Понедельник
- Ну вот， - сказал Оле-Лукойе， уложив Яльмара в постель， - теперь украсим комнату！
И в один миг все комнатные цветы превратились в большие деревья， которые тянули свои длинные ветви вдоль стен к самому потолку， а вся комната превратилась в чудеснейшую беседку. Ветви деревьев были усеяны цветами； каждый цветок по красоте и запаху был лучше розы， а вкусом （если бы только вы захотели его попробовать） слаще варенья； плоды же блестели， как золотые. Еще на деревьях были пышки， которые чуть не лопались от изюмной начинки. Просто чудо что такое！
Вдруг в ящике стола， где лежали учебные принадлежности Яльмара， поднялись ужасные стоны.
Что там такое？ - сказал Оле-Лукойе， пошел и выдвинул ящик.
- Что там такое？
Оказывается， это рвала и метала аспидная доска： в решение написанной на ней задачи вкралась ошибка， и все вычисления готовы были рассыпаться； грифель скакал и прыгал на своей веревочке， точно собачка： он очень хотел помочь делу， да не мог. Громко стонала и тетрадь Яльмара， слушать ее было просто ужасно！ На каждой странице стояли большие буквы， а с ними рядом маленькие， и так целым столбцом одна под другой - это была пропись； сбоку же шли другие， воображавшие， что держатся так же твердо. Их писал Яльмар， и они， казалось， спотыкались об линейки， на которых должны были стоять.
- Вот как надо держаться！ - говорила пропись. - Вот так， с легким наклоном вправо！
- Ах， мы бы и рады， - отвечали буквы Яльмара， - да не можем！ Мы такие плохонькие！
- Так вас надо немного подтянуть！ - сказал Оле-Лукойе.
- Ой， нет！ - закричали они и выпрямились так， что любо было глядеть.
- Ну， теперь нам не до историй！ - сказал Оле-Лукойе. - Будем-ка упражняться！ Раз-два！ Раз-два！
И он довел все буквы Яльмара так， что они стояли уже ровно и бодро， как твоя пропись. Но утром， когда Оле-Лукойе ушел и Яльмар проснулся， они выглядели такими же жалкими， как прежде. Вторник
Как только Яльмар улегся， Оле-Лукойе дотронулся своею волшебной брызгалкой до мебели， и все вещи сейчас же начали болтать， и болтали они о себе， - все， кроме плевательницы； эта молчала и сердилась про себя на их тщеславность： говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той， что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать！
Над комодом висела большая картина в золоченой раме； на ней была изображена красивая местность： высокие старые деревья， трава， цветы и широкая река， убегавшая мимо дворцов за лес， в далекое море.
Оле-Лукойе дотронулся волшебной брызгалкой до картины， и нарисованные на ней птицы запели， ветви деревьев зашевелились， а облака понеслись по небу； видно было даже， как скользила по земле их тень.
Затем Оле приподнял Яльмара к раме， и мальчик стал ногами прямо в высокую траву. Солнышко светило на него сквозь ветви деревьев， он побежал к воде и уселся в лодочку， которая колыхалась у берега. Лодочка была выкрашена в красное с белым， паруса блестели， как серебряные， и шесть лебедей с золотыми коронами на шеях и сияющими голубыми звездами на головах повлекли лодочку вдоль зеленых лесов， где деревья рассказывали о разбойниках и ведьмах， а цветы - о прелестных маленьких эльфах и о том， что они слышали от бабочек.