А Иван-царевич столкнул ее на кровать， живо кровать повернул， девица и полетела в подполье， в яму глубокую.
Иван-царевич наклонился над ямой и кричит：
- Кто там живой？
А из ямы отвечают：
- Федор-царевич да Василий-царевич.
Он их из ямы вынул - они лицом черны， землей уж стали порастать. Иван-царевич умыл братьев живой водой - стали они опять прежними.
Сели они на коней и поехали…… Долго ли， коротко ли， доехали до росстаней. Иван-царевич и говорит братьям：
- Покараульте моего коня， а я лягу отдохну.
Лег он на шелковую траву и богатырским сном заснул. А Федор-царевич и говорит Василию-царевичу：
- Вернемся мы без живой воды， без молодильных яблок - будет нам мало чести， нас отец пошлет гусей пасти.
Василий-царевич отвечает：
- Давай Ивана-царевича в пропасть спустим， а эти вещи возьмем и отцу в руки отдадим.
Вот они у него из-за пазухи вынули молодильные яблоки и кувшин с живой водой， а его взяли и бросили в пропасть. Иван-царевич летел туда три дня и три ночи.
Упал Иван-царевич на самое взморье， опамятовался и видит - только небо и вода， и под старым дубом у моря птенцы пищат - бьет их погода.
Иван-царевич снял с себя кафтан и птенцов покрыл. а сам укрылся под дуб.
Унялась погода， летит большая птица Нагай. Прилетела， под дуб села и спрашивает птенцов：
- Детушки мои милые， не убила ли вас погодушка-ненастье？
- Не кричи， мать， нас сберег русский человек， своим кафтаном укрыл.
Птица Нагай спрашивает Ивана-царевича：
- Для чего ты сюда попал， милый человек？
- Меня родные братья в пропасть бросили за молодильные яблоки да за живую воду.
- Ты моих детей сберег， спрашивай у меня， чего хочешь： злата ли， серебра ли， камня ли драгоценного.
- Ничего， Нагай-птица， мне не надо： ни злата， ни серебра， ни камня драгоценного. А нельзя ли мне попасть в родную сторону？
Нагай-птица ему отвечает：
- Достань мне два чана - пудов по двенадцати - мяса.
Вот Иван-царевич настрелял на взморье гусей， лебедей， в два чана поклал， поставил один чан Нагай-птице на правое плечо， а другой чан - на левое， сам сел ей на хребет. Стал птицу Нагай кормить， она поднялась и летит в вышину.
Она летит， а он ей подает да подает…… Долго ли， коротко ли так летели， скормил Иван-царевич оба чана. А птица Нагай опять оборачивается. Он взял нож， отрезал у себя кусок с ноги и Нагай-птице подал. Она летит， летит и опять оборачивается. Он с другой ноги срезал мясо и подал. Вот уже недалеко лететь осталось. Нагай-птица опять оборачивается. Он с груди у себя мясо срезал и ей подал.
Тут Нагай-птица донесла Ивана-царевича до родной стороны.
- Хорошо ты кормил меня всю дорогу， но слаще последнего кусочка отродясь не едала.
Иван-царевич ей и показывает раны. Нагай-птица рыгнула， три куска вырыгнула：
- Приставь на место.
Иван-царевич приставил - мясо и приросло к костям.
- Теперь слезай с меня， Иван-царевич， я домой полечу.
Поднялась Нагай-птица в вышину， а Иван-царевич пошел путем-дорогой на родную сторону.
Пришел он в столицу и узнает， что Федор-царевич и Василий-царевич привезли отцу живой воды и молодильных яблок и царь исцелился： по-прежнему стал здоровьем крепок и глазами зорок.
Не пошел Иван-царевич к отцу， к матери， а собрал он пьяниц， кабацкой голи и давай гулять по кабакам.
В ту пору за тридевять земель， в тридесятом царстве сильная богатырка Синеглазка родила двух сыновей. Они растут не по дням， а по часам. Скоро сказка сказывается， не скоро дело делается - прошло три года. Синеглазка взяла сыновей， собрала войско и пошла искать Ивана-царевича.
Пришла она в его царство и в чистом поле， в широком раздолье， на зеленых лугах раскинула шатер белополотняный. От шатра дорогу устелила сукнами цветными. И посылает в столицу царю сказать：
- Царь， отдай царевича. Не отдашь， - все царство потопчу， пожгу， тебя в полон возьму.
Царь испугался и посылает старшего - Федорацаревича. Идет Федор-царевич по цветным сукнам， подходит к шатру белополотняному. Выбегают два мальчика：
- Матушка， матушка， это не наш ли батюшка идет？
- Нет， детушки， это ваш дяденька.
- А что прикажешь с ним делать？
- А вы， детушки， угостите его хорошенько.
Тут эти двое пареньков взяли трости и давай хлестать Федора-царевича пониже спины. Били， били， он едва ноги унес.