- Вот это хлеб， только， в праздник его есть. И приказал царь трем своим сыновьям， чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами.
Опять воротился Иван-царевич домой невесел， ниже плеч голову повесил. Лягушка， по полу скачет：
- Ква， ква， Иван-царевич， что закручинился？ Или услыхал от батюшки слово неприветливое？
- Лягушка， лягушка， как мне не горевать！ Батюшка наказал， чтобы я пришёл с тобой на пир， а как я， тебя людям покажу？
Лягушка отвечает：
- Не тужи， Иван-царевич， иди на пир один， а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром， не пугайся. Спросят тебя， скажи： “Это моя лягушонка， в коробчонке едет”.
Иван-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами， разодетыми， разубранными， нарумяненными， насурьмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются：
- Что же ты без жены пришёл？ Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал？ Чай， все болота исходил.
Царь с сыновьями， с невестками， с гостями сели за столы дубовые， за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром， весь дворец затрёсся. Гости напугались， повскакали с мест， а Иван-царевич говорит：
- Не бойтесь， честные гости： это моя лягушонка， в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях， и выходит оттуда Василиса Премудрая： на лазоревом платье - частые звезды， на голове - месяц ясный， такая красавица - ни вздумать， ни взгадать， только， в сказке сказать. Берёт она Ивана-царевича за руку и ведёт за столы дубовые， за скатерти браные.
Стали гости есть， пить， веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки， за правый рукав бросила.
Жёны больших-то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать.
Попили， поели， настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала， плясала， вертелась， вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро， махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.
А старшие невестки пошли плясать： махнули рукавом - только гостей забрызгали， махнули другим - только кости разлетелись， одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку， побежал домой， нашёл там лягушечью кожу и бросил её в печь， сжёг на огне.
Василиса Премудрая возвращается домой， хватилась - нет лягушечьей кожи. Села она на лавку， запечалилась， приуныла и говорит Ивану-царевичу：
- Ах， Иван-царевич， что же ты наделал！ Если бы ты ещё только три дня подождал， я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель， в тридесятом царстве， у Кощея Бессмертного……
Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал， поплакал， поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят - искать жену， Василису Премудрую. Шёл он близко ли， далёко ли， долго ли， коротко ли， сапоги проносил， кафтан истёр， шапчонку дождик иссёк. Попадается ему навстречу старый старичок.
- Здравствуй， добрый молодец！ Что ищешь， куда путь держишь？
Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старый старичок говорит ему：
—— Эх， Иван-царевич； зачем ты лягушечью кожу спалил？ Не ты её надел， не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей， мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну， делать нечего， вот тебе клубок： куда он покатится， туда и ты ступай за ним смело.
Иван-царевич поблагодарил старого старичка и пошёл за клубочком. Клубок катится， он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился， хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом：
- Не бей меня， Иван царевич， когда-нибудь тебе пригожусь.
Иван-царевич пожалел медведя， не стал его стрелять， пошёл дальше. Глядь， летит над ним селезень. Он нацелился， а селезень говорит ему человеческим голосом：
—— Не бей меня， Иван-царевич！ Я тебе пригожусь， Он пожалел селезня и пошёл дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился， хочет в него стрелять， а заяц говорит человеческим голосом：
- Не убивай меня， Иван-царевич， я тебе пригожусь. Пожалел он зайца， пошёл дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу， на песке， лежит щука， едва дышит и говорит ему：