Лев Толстой。 "Ответ на определение Синода от 20-22 февраля и на полученные мною по этому случаю письма"
Л。Н。Толстого
4 апреля 1901 года Лев Николаевич Толстой， изменив своему первоначальному решению не реагировать на отлучение от Церкви， ответил Синоду。 В этом ответе даже спустя многие годы хорошо читается ясная и твердая позиция писателя。
Я не хотел сначала отвечать на постановление обо мне синода， но постановление это вызвало очень много писем， в которых неизвестные мне корреспонденты - одни бранят меня за то， что я отвергаю то， чего я не отвергаю， другие увещевают меня поверить в то， во что я не переставал верить， третьи выражают со мной единомыслие， которое едва ли в действительности существует， и сочувствие， на которое я едва ли имею право； и я решил ответить и на самое постановление， указав на то， что в нем несправедливо， и на обращения ко мне моих неизвестных корреспондентов。
Постановление синода вообще имеет много недостатков； оно незаконно или умышленно двусмысленно； оно произвольно， неосновательно， неправдиво и， кроме того， содержит в себе клевету и подстрекательство к бурным чувствам и поступкам。
Оно незаконно или умышленно двусмысленно потому， что если оно хочет быть отлучением от церкви， то оно не удовлетворяет тем церковным правилам， по которым может произноситься такое отлучение； если же это есть заявление о том， что тот， кто не верит в церковь и ее догмата， не принадлежит к ней， то это само собой разумеется， и такое заявление не может иметь никакой другой цели， как только ту， чтобы， не будучи в сущности отлучением， оно бы казалось таковым， что собственно и случилось， потому что оно так и было понято。
Оно произвольно， потому что обвиняет одного меня в неверии во все пункты， выписанные в постановлении， тоща как не только многие， но почти все образованные люди в России разделяют такое неверие и беспрестанно выражали и выражают его и в разговорах， и в чтении， и в брошюрах и книгах。
Оно неосновательно， потому что главным поводом своего появления выставляет большое распространение моего совращающего людей лжеучения， тогда как мне хорошо известно， что людей， разделяющих мои взгляды， едва ли есть сотня， и распространение моих писаний о религии， благодаря цензуре， так ничтожно， что большинство людей， прочитавших постановление синода， не имеют ни малейшего понятия о том， что мною писано о религии， как это видно из получаемых мною писем。
Оно содержит в себе явную неправду， утверждая， что со стороны церкви были сделаны относительно меня не увенчавшиеся успехом попытки вразумления， тогда как ничего подобного никогда не было。
Оно представляет из себя то， что на юридическом языке называется клеветой， так как в нем заключаются заведомо несправедливые и клонящиеся к моему вреду утверждения。
Оно есть， наконец， подстрекательство к дурным чувствам и поступкам， так как вызвало， как и должно было ожидать， в людях непросвещенных и нерассуждающих озлобление и ненависть ко мне， доходящие до угроз убийства и высказываемые в получаемых мною письмах。 "Теперь ты предан анафеме и пойдешь после смерти в вечное мучение и издохнешь как собака…… анафема та， старый черт…… проклят будь"， пишет один。 Другой делает упреки правительству за то， что я не заключен еще в монастырь， и наполняет письмо ругательствами。 Третий пишет： "Если правительство не уберет тебя， - мы сами заставим тебя замолчать"； письмо кончается проклятиями。 "Чтобы уничтожить прохвоста тебя， - пишет четвертый， - у меня найдутся средства……" Следуют неприличные ругательства。 Признаки такого же озлобления после постановления синода я замечаю и при встречах с некоторыми людьми。 В самый же день 25 февраля， когда было опубликовано постановление， я， проходя по площади， слышал обращенные ко мне слова： "Вот дьявол в образе человека"， и если бы толпа была иначе составлена， очень может быть， что меня бы избили， как избили， несколько лет тому назад， человека у Пантелеймоновской часовни。
Так что постановление синода вообще очень нехорошо； то， что в конце постановления сказано， что лица， подписавшие его， молятся， чтобы я стал таким же， как они， не делает его лучше。
Это так вообще， в частностях же постановление это несправедливо в следующем。 В постановлении сказано： "Известный миру писатель， русский по рождению， православный по крещению и воспитанию， граф Толстой， в прельщении гордого ума своего， дерзко восстал на Господа и на Христа его и на святое его достояние， явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери， церкви православной".