Колодец был глубок， веревка длинна， и когда вытаскивали полное ведро， ворот ходил туго. Как ни прозрачна была колодезная вода， никогда не играли в ней солнечные лучи - они попросту не достигали ее поверхности. А куда солнце заглядывало， пробивалась между камнями травка. Тут-то и проживало большое семейство жаб. Они были пришлые， и， собственно говоря， первой， причем вверх тормашками， переселилась сюда самая старая жаба - она здравствовала и поныне. Зеленые лягушки， испокон веков обитавшие в колодце， признали жаб за родню и окрестили их "курортниками". Но жабы замыслили остаться здесь и обжились на "суше"， как они называли мокрые камни.
Старой лягушке довелось разок совершить путешествие в ведре， когда его поднимали наверх. Но там ей показалось чересчур ярко - у нее даже глаза заломило. Ее счастье， что исхитрилась выпрыгнуть из ведра. Она с такой силой шлепнулась об воду， что потом слегла на три дня с болью в спине.
Много о мире наверху она рассказать， конечно， не могла， но， во всяком случае， и она， и все остальные знали， что колодец-это еще не весь мир. Вот старая жаба， та могла бы кое-что рассказать， но она никогда не отвечала на вопросы， ну ее и спрашивать перестали.
- Старуха-толстуха， бородавчатое брюхо！ - говорили про жабу молоденькие зеленые лягушки. - И дети все в нее.
- Очень может быть， - отзывалась жаба. - Зато у когонибудь из них， а то и у меня самой спрятан в голове драгоценный камень.
Зеленые лягушки слушали， таращили глаза и с досады передразнивали жабу， а потом бухались на дно колодца. А молодые жабы гордо вытягивали задние лапки. Каждая воображала， что драгоценный камень спрятан именно у нее. Они сидели смирнехонько， боясь даже голову повернуть， но в конце концов спросили， чем же им， собственно， гордиться и что это за драгоценный камень.
- Он такой дорогой и такой красивый， что и не описать， - отвечала старая жаба. - А носят его для собственного удовольствия， другим на зависть. Больше ни о чем не спрашивайте， не стану отвечать.
- Ну， уж у меня-то его нет， - сказала самая младшая из жаб， такая безобразная， что дальше некуда. - Да и откуда бы ему взяться у меня？ А если другие завидуют， мне это вовсе не доставляет радости. Нет， чего бы мне хотелось， так это добраться когда-нибудь до края колодца и выглянуть на свет. То-то， должно быть， красота！
- Хорошо там， где нас нет， - сказала старая жаба. - Ты все тут знаешь， все тебе знакомо. Берегись ведра， оно может тебя раздавить. А уж если попадешь в него， так скорее выскакивай. Правда， не всем удается упасть так удачно， как мне， - и кожа и кости целы.
- Ква！ - сказала младшая жаба， а это все равно что "Ах！" по-нашему. Уж очень ей хотелось побывать наверху， поглядеть на белый свет， на зелень.
И вот наутро， когда полное ведро проходило мимо камня， на котором сидела молодая жаба， все внутри у нее так и затрепетало. Она прыгнула в ведро и упала на его дно. Ведро вытянули наверх и тут же выплеснули.
- Ах ты， чтоб тебя！…… - воскликнул работник， увидев жабу. - Сроду не видывал такой гадины！ - И он так пнул ее носком деревянного башмака， что чуть не изувечил， но она все-таки успела забиться в высокую крапиву и стала озираться вокруг. Крапива была густая - стебель к стеблю， и вот жаба посмотрела наверх. Солнце просвечивало сквозь листья крапивы， и для нее эти заросли были все равно что для нас лесная чаща со сверкающим между листьями и ветвями солнцем.
- Тут гораздо красивее， чем в колодце！ Право， я готова остаться тут на всю жизнь！ - сказала жаба.
Прошел час， другой.
- Интересно， а что вокруг？ Уж если я забралась так далеко， надо посмотреть и что дальше.
И она поползла что было сил и выползла к дороге. Солнце светило на жабу， пыль припудривала， а она знай себе ползла да ползла через дорогу.
- Вот где суша-то！ - сказала она. - Пожалуй， тут даже слишком сухо. У меня першит в горле.
Так добралась она до канавы. Здесь голубели незабудки， цвела таволга. Вдоль канавы тянулась живая изгородь из бузины и боярышника. Словно лианы， вился белый вьюнок. Залюбоваться можно было всей этой пестротой. А еще порхала здесь бабочка. Жаба решила， что это тоже цветок， только он оторвался от стебля и хочет полетать по свету - чего же тут непонятного！
- Вот бы и мне так полетать！ - вздохнула жаба. - Ква！ Ах， какая красота！
Восемь дней и восемь ночей провела жаба в канаве， благо еды было вдоволь. А на девятый день сказала себе： "Вперед！" Что же манило ее？ Разве могла она найти что-нибудь лучше？ Может быть， маленькую жабу или зеленых лягушек？ Сегодня ночью ветер донес звуки， говорившие о том， что где-то неподалеку были ее родичи.