- Вот если б мы могли найти у нее в голове драгоценный камень， я бы сам помог тебе распотрошить ее.
- Драгоценный камень！ - усмехнулся натуралист. - Силен же ты в естествознании.
- А разве не прекрасно это народное поверье， будто жаба， безобразнейшая из тварей， нередко таит в голове драгоценный камень？ И разве не бывает того же с людьми？ Ведь какие замечательные мысли носил в голове Эзоп или， скажем， Сократ……
Больше жаба ничего не услышала， да все равно она и половины разговора не поняла. Студенты пошли своей дорогой， а жаба ушла от беды - от банки со спиртом.
- И эти тоже толковали про драгоценный камень， - сказала жаба. - Хорошо， что у меня его нет， а то бы мне несдобровать.
На крыше дома опять защелкало. Это аист-отец читал лекцию своему семейству， а семейство косилось на двух студентов， расхаживавших по огороду.
- Нет на земле твари заносчивей человека！ - говорил аист. - Слышите， как они тараторят？ А по-настоящему-то у них все равно не получается. Они чванятся даром речи， своим человеческим языком. Хорош язык， нечего сказать. Чем дальше кто едет， тем меньше его понимают. А вот мы с нашим языком понимаем друг друга по всему свету， и в Дании， и в Египте. А они даже летать не умеют！ Правда， они умеют ездить по "железной дороге" - так они назвали эту свою выдумку， - зато и шеи себе ломают частенько. Мороз по клюву подирает， как подумаешь. Свет простоял бы и без людей. Во всяком случае， мы прекрасно проживем и без них. Были бы только лягушки да дождевые черви.
"Вот это речь！ - подумала молодая жаба. - Какой же он большой и как высоко забрался！ Я еще никого на такой высоте не видела".
- А плавает-то как！ - воскликнула жаба， когда аист полетел， широко взмахивая крыльями.
Аистиха， оставшись в гнезде， продолжала болтать. Она рассказывала птенцам про Египет， про воды Нила и про то， какой чудесный ил в чужедальней стране. И для жабы все это было ново и занятно.
"Я непременно должна побывать в Египте！ - сказала она себе. - Ах， если б аист или кто-нибудь из его птенцов взял меня с собой. Уж я бы отслужила им в день их свадьбы. Да， я побываю в Египте - ведь мне всегда так везет. Право， моя тоска， мои порывы лучше всякого драгоценного камня в голове".
А ведь это-то и был ее драгоценный камень - ее вечная тоска， ее порывы ввысь， все время ввысь！ Она как бы светилась изнутри， сияла счастьем， излучала радость.
Тут появился аист. Он заметил жабу в траве， спустился и схватил ее не слишком деликатно. Клюв сжался， засвистел ветер. Неприятно это было， зато жаба летела ввысь， ввысь， в Египет！ Глаза ее сияли， из них как будто вылетела искра.
- Ква-ах……
Тело ее умерло， жабы не стало. Ну， а искра из ее глаз - куда девалась она？
Ее подхватил солнечный луч， солнечный луч унес драгоценный камень из головы жабы. Куда？
Не спрашивай об этом натуралиста， спроси лучше поэта. Он ответит тебе сказкой. В этой сказке будут и капустный червяк， и семья аистов. И представь себе！ Червяк-то превратится в красивую бабочку！ Семья аистов полетит над горами и морями в далекую Африку， а йотом найдет кратчайший путь обратно в датскую землю， на то же место， в тот же самый день！ Да， это похоже на сказку， но это так！ Спроси хоть у натуралиста， он подтвердит. Да ты и сам это знаешь， сам видел.
Ну， а драгоценный камень из головы жабы？
Ищи его на солнце， посмотри на солнце， если можешь！
Блеск его слишком ярок. Не приспособлены еще наши глаза， чтобы разглядеть всю красоту мироздания， но когда-нибудь мы этого достигнем. И это будет всем сказкам сказка， потому что будет она про нас самих.