Бедняга император дышал с трудом， и казалось ему， будто на груди у него кто-то сидит. Он открыл глаза и увидел， что на груди у него сидит Смерть. Она надела его золотую корону и держала в одной руке его золотую саблю， в другой его славное знамя. А вокруг из складок бархатного балдахина выглядывали диковинные лица， одни гадкие и мерзкие， другие добрые и милые： это смотрели на императора все его злые и добрые дела， ведь на груди у него сидела Смерть.
- Помнишь？ - шептали они одно за другим. - Помнишь？ - И рассказывали ему столько， что на лбу у него выступил пот.
- Я об этом никогда не знал！ - говорил император. - Музыки мне， музыки， большой китайский барабан！ - кричал он. - Не хочу слышать их речей！
А они продолжали， и Смерть， как китаец， кивала головой на все， что они говорили.
- Музыки мне， музыки！ - кричал император. - Пой хоть ты， милая золотая птичка， пой！ Я одарил тебя золотом и драгоценностями， я собственноручно повесил тебе на шею свою золотую туфлю， пой же， пой！
Но искусственный соловей молчал - некому было завести его， а иначе он петь не мог. А Смерть все смотрела и смотрела на императора своими большими пустыми глазницами， и было так тихо， страшно тихо……
И вдруг раздалось чудесное пение. Это пел живой соловей. Он сидел за окном на ветке， он прослышал про болезнь императора и прилетел утешить и ободрить его своей песней. Он пел， и призраки все бледнели， кровь все убыстряла свой бег в слабом теле императора， и даже сама Смерть слушала соловья и повторяла：
- Пой， соловушка， пой еще！
- А ты отдашь мне золотую саблю？ И славное знамя？ И корону？
И Смерть отдавала одну драгоценность за другой， а соловей все пел. Он пел о тихом кладбище， где цветут белые розы， благоухает сирень и свежая трава увлажняется слезами живых. И Смерть охватила такая тоска по своему саду， что она холодным белым туманом выплыла из окна.
- Спасибо， спасибо， чудесная птичка！ - сказал император. - Я не забыл тебя！ Я изгнал тебя из страны， но ты все же отогнала от моей постели ужасные призраки， согнала с моей груди Смерть. Как мне наградить тебя？
- Ты уже вознаградил меня！ Я исторг у тебя слезы в первый раз， когда пел перед тобою， - этого я никогда не забуду！ Нет награды дороже для сердца певца. Ну， а теперь спи и просыпайся здоровым и бодрым！ Я спою для тебя.
И он запел， и император заснул сладким сном. Ах， какой спокойный и благотворный был этот сон！
Когда он проснулся， в окно уже светило солнце. Никто из слуг не заглядывал к нему， все думали， что он умер. Один соловей сидел у окна и пел.
- Ты должен остаться со мной навсегда！ - сказал император. - Будешь петь， только когда сам захочешь， а искусственного соловья я разобью вдребезги.
- Не надо！ - сказал соловей. - Он сделал все， что мог. Пусть остается у тебя. Я не могу жить во дворце， позволь лишь прилетать к тебе， когда захочу. Тогда я буду садиться вечером у твоего окна и петь тебе， и моя песнь порадует тебя и заставит задуматься. Я буду петь о счастливых и несчастных， о добре и зле， укрытых от твоих глаз. Певчая птичка летает повсюду， наведывается и к бедному рыбаку и к крестьянину - ко всем， кто живет далеко от тебя и твоего двора. Я люблю тебя за твое сердце больше， чем за корону. Я буду прилетать и петь тебе！ Но обещай мне одно……
- Все что угодно！ - сказал император и встал во всем своем царственном убранстве - он сам облекся в него， а к груди он прижимал свою тяжелую золотую саблю.
- Об одном прошу я тебя： не говори никому， что у тебя есть маленькая птичка， которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше.
И соловей улетел.
Слуги вошли поглядеть на мертвого императора - и застыли на пороге， а император сказал им：
- С добрым утром！