Далеко-далеко， в той стране， куда улетают от нас на зиму ласточки， жил король. У него было одиннадцать сыновей и одна дочка， Элиза.
Одиннадцать братьев-принцев уже ходили в школу； на груди у каждого красовалась звезда， а сбоку гремела сабля； писали они на золотых досках алмазными грифелями и отлично умели читать， хоть по книжке， хоть наизусть - все равно. Сразу было слышно， что читают настоящие принцы！ Сестрица их Элиза сидела на скамеечке из зеркального стекла и рассматривала книжку с картинками， за которую было заплачено полкоролевства.
Да， хорошо жилось детям， только недолго！
Отец их， король той страны， женился на злой королеве， которая невзлюбила бедных детей. Им пришлось испытать это в первый же день： во дворце шло веселье， и дети затеяли игру в гости， но мачеха вместо разных пирожных и печеных яблок， которых они всегда получали вдоволь， дала им чайную чашку песку и сказала， что они могут представить себе， будто это угощение.
Через неделю она отдала сестрицу Элизу на воспитание в деревню каким-то крестьянам， а прошло еще немного времени， и она успела столько наговорить королю о бедных принцах， что он больше и видеть их не хотел.
- Летите-ка подобру-поздорову на все четыре стороны！ - сказала злая королева. - Летите большими птицами без голоса и промышляйте о себе сами！
Но она не могла сделать им такого зла， как бы ей хотелось， - они превратились в одиннадцать прекрасных диких лебедей， с криком вылетели из дворцовых окон и понеслись над парками и лесами.
Было раннее утро， когда они пролетали мимо избы， где спала еще крепким сном их сестрица Элиза. Они принялись летать над крышей， вытягивали свои гибкие шеи и хлопали крыльями， но никто не слышал и не видел их； так им пришлось улететь ни с чем. Высоко-высоко взвились они к самым облакам и полетели в большой темный лес， что тянулся до самого моря.
Бедняжечка Элиза стояла в крестьянской избе и играла зеленым листочком - других игрушек у нее не было； она проткнула в листе дырочку， смотрела сквозь нее на солнышко， и ей казалось， что она видит ясные глаза своих братьев； когда же теплые лучи солнца скользили по ее щеке， она вспоминала их нежные поцелуи.
Дни шли за днями， один как другой. Колыхал ли ветер розовые кусты， росшие возле дома， и шептал розам： "Есть ли кто-нибудь красивее вас？" - розы качали головками и говорили： "Элиза красивее". Сидела ли в воскресный день у дверей своего домика какая-нибудь старушка， читавшая псалтырь， а ветер переворачивал листы， говоря книге： "Есть ли кто набожнее тебя？" книга отвечала： "Элиза набожнее！" И розы и псалтырь говорили сущую правду.
Но вот Элизе минуло пятнадцать лет， и ее отправили домой. Увидав， какая она хорошенькая， королева разгневалась и возненавидела падчерицу. Она с удовольствием превратила бы ее в дикого лебедя， да нельзя было сделать этого сейчас же， потому что король хотел видеть свою дочь.
И вот рано утром королева пошла в мраморную， всю убранную чудными коврами и мягкими подушками купальню， взяла трех жаб， поцеловала каждую и сказала первой：
- Сядь Элизе на голову， когда она войдет в купальню； пусть она станет такою же тупой и ленивой， как ты！ А ты сядь ей на лоб！ - сказала она другой. - Пусть Элиза будет такой же безобразной， как ты， и отец не узнает ее！ Ты же ляг ей на сердце！ - шепнула королева третьей жабе. - Пусть она станет злонравной и мучиться от этого！
Затем она спустила жаб в прозрачную воду， и вода сейчас же вся позеленела. Позвав Элизу， королева раздела ее и велела ей войти в воду. Элиза послушалась， и одна жаба села ей на темя， другая на лоб， а третья на грудь； но Элиза даже не заметила этого， и， как только вышла из воды， по воде поплыли три красных мака. Если бы жабы не были отравлены поцелуем ведьмы， они превратились бы， полежав у Элизы на голове и на сердце， в красные розы； девушка была так набожна и невинна， что колдовство никак не могло подействовать на нее.
Увидав это， злая королева натерла Элизу соком грецкого ореха， так что она стала совсем коричневой， вымазала ей личико вонючей мазью и спутала ее чудные волосы. Теперь нельзя было и узнать хорошенькую Элизу. Даже отец ее испугался и сказал， что это не его дочь. Никто не признавал ее， кроме цепной собаки да ласточек， но кто же стал бы слушать бедных тварей！
Заплакала Элиза и подумала о своих выгнанных братьях， тайком ушла из дворца и целый день брела по полям и болотам， пробираясь к лесу. Элиза и сама хорошенько не знала， куда надо ей идти， но так истосковалась по своим братьям， которые тоже были изгнаны из родного дома， что решила искать их повсюду， пока не найдет.