На выброшенных морем сухих водорослях лежали одиннадцать белых лебединых перьев； Элиза собрала и связала их в пучок； на перьях еще блестели капли - росы или слез， кто знает？ Пустынно было на берегу， но Элиза не чувствовала этого： море представляло собою вечное разнообразие； в несколько часов тут можно было насмотреться больше， чем в целый год где-нибудь на берегах пресных внутренних озер. Если на небо надвигалась большая черная туча и ветер крепчал， море как будто говорило： "Я тоже могу почернеть！" - начинало бурлить， волноваться и покрывалось белыми барашками. Если же облака были розоватого цвета， а ветер спал， - море было похоже на лепесток розы； иногда оно становилось зеленым， иногда белым； но какая бы тишь ни стояла в воздухе и как бы спокойно ни было само море， у берега постоянно было заметно легкое волнение， - вода тихо вздымалась， словно грудь спящего ребенка.
Когда солнце было близко к закату， Элиза увидала вереницу летевших к берегу диких лебедей в золотых коронах； всех лебедей было одиннадцать， и летели они один за другим， вытянувшись длинною белою лентой， Элиза взобралась наверх и спряталась за куст. Лебеди спустились недалеко от нее и захлопали своими большими белыми крыльями.
В ту же самую минуту， как солнце скрылось под водой， оперение с лебедей вдруг спало， и на земле очутились одиннадцать красавцев принцев， Элизиных братьев！ Элиза громко вскрикнула； она сразу узнала их， несмотря на то， что они успели сильно измениться； сердце подсказало ей， что это они！ Она бросилась в их объятия， называла их всех по именам， а они-то как обрадовались， увидав и узнав свою сестрицу， которая так выросла и похорошела. Элиза и ее братья смеялись и плакали и скоро узнали друг от друга， как скверно поступила с ними мачеха.
- Мы， братья， - сказал самый старший， - летаем в виде диких лебедей весь день， от восхода до самого заката солнечного； когда же солнце заходит， мы опять принимаем человеческий образ. Поэтому ко времени захода солнца мы всегда должны иметь под ногами твердую землю： случись нам превратиться в людей во время нашего полета под облаками， мы тотчас же упали бы с такой страшной высоты. Живем же мы не тут； далеко-далеко за морем лежит такая же чудная страна， как эта， но дорога туда длинна， приходится перелетать через все море， а по пути нет ни единого острова， где бы мы могли провести ночь. Только по самой середине моря торчит небольшой одинокий утес， на котором мы кое-как и можем отдохнуть， тесно прижавшись друг к другу. Если море бушует， брызги воды перелетают даже через наши головы， но мы благодарим бога и за такое пристанище： не будь его， нам вовсе не удалось бы навестить нашей милой родины - и теперь-то для этого перелета нам приходится выбирать два самых длинных дня в году. Лишь раз в год позволено нам прилетать на родину； мы можем оставаться здесь одиннадцать дней и летать над этим большим лесом， откуда нам виден дворец， где мы родились и где живет наш отец， и колокольня церкви， где покоится наша мать. Тут даже кусты и деревья кажутся нам родными； тут по равнинам по-прежнему бегают дикие лошади， которых мы видели в дни нашего детства， а угольщики по-прежнему поют те песни， под которые мы плясали детьми. Тут наша родина， сюда тянет нас всем сердцем， и здесь-то мы нашли тебя， милая， дорогая сестричка！ Два дня еще можем мы пробыть здесь， а затем должны улететь за море， в чужую страну！ Как же нам взять тебя с собой？ У нас нет ни корабля， ни лодки！
- Как бы мне освободить вас от чар？ - спросила братьев сестра.
Так они проговорили почти всю ночь и задремали только на несколько часов.
Элиза проснулась от шума лебединых крыл. Братья опять стали птицами и летали в воздухе большими кругами， а потом и совсем скрылись из виду. С Элизой остался только самый младший из братьев； лебедь положил свою голову ей на колени， а она гладила и перебирала его перышки. Целый день провели они вдвоем， к вечеру же прилетели и остальные， и когда солнце село， все вновь приняли человеческий образ.
- Завтра мы должны улететь отсюда и сможем вернуться не раньше будущего года， но тебя мы не покинем здесь！ - сказал младший брат. - Хватит ли у тебя мужества улететь с нами？ Мои руки довольно сильны， чтобы пронести тебя через лес， - неужели же мы все не сможем перенести тебя на крыльях через море？
- Да， возьмите меня с собой！ - сказала Элиза.