- Ты подарен！ - сказал мальчик. - И должен остаться тут！ Разве ты не понимаешь этого？
Старичок хозяин явился с ящиком， в котором было много разных диковинок： какие-то шкатулочки， флакончики и колоды старинных карт - таких больших， расписанных золотом， теперь уж не увидишь！ Старичок отпер для гостя и большие ящики старинного бюро и даже клавикорды， на крышке которых был нарисован ландшафт. Инструмент издавал под рукой хозяина тихие дребезжащие звуки， а сам старичок напевал при этом какую-то заунывную песенку.
- Эту песню певала когда-то она！ - сказал он， кивая на портрет， купленный у старьевщика， и глаза его заблестели.
- Я хочу на войну！ Хочу не войну！ - завопил вдруг оловянный солдатик и бросился с сундука.
Куда же он девался？ Искал его и сам старичок хозяин， искал и мальчик
- нет нигде， да и только.
- Ну， я найду его после！ - сказал старичок， но так и не нашел. Пол весь был в щелях， солдатик упал в одну из них и лежал там， как в открытой могиле.
Вечером мальчик вернулся домой. Время шло； наступила зима； окна замерзли， и мальчику приходилось дышать на них， чтобы оттаяло хоть маленькое отверстие， в которое можно было взглянуть на улицу. Снег запорошил все завитушки и надпись на карнизах старого дома и завалил лестницу，
- дом стоял словно нежилой. Да так оно и было： старичок， хозяин его， умер.
Вечером к старому дому подъехала колесница， на нее поставили гроб и повезли старичка за город， в фамильный склеп. Никто не шел за гробом - все друзья старика давным-давно умерли. Мальчик послал вслед гробу воздушный поцелуй.
Несколько дней спустя в старом доме назначен был аукцион. Мальчик видел из окошка， как уносили старинные портреты рыцарей и дам， цветочные горшки с длинными ушами， старые стулья и шкафы. Одно пошло сюда， другое туда； портрет дамы， купленный в лавке старьевщика， вернулся туда же， да так там и остался： никто ведь не знал этой дамы， никому и не нужен был ее портрет.
Весною стали ломать старый дом - этот жалкий сарай уже мозолил всем глаза， и с улицы можно было заглянуть в самые комнаты с обоями из свиной кожи， висевшими клочьями； зелень на террасе разрослась еще пышнее и густо обвивала упавшие балки. Наконец место очистили совсем.
- Вот и отлично！ - сказали соседние дома.
Вместо старого дома на улице появился новый， с большими окнами и белыми ровными стенами. Перед ним， то есть， собственно， на том самом месте， где стоял прежде старый дом， разбили садик， и виноградные лозы потянулись оттуда к стене соседнего дома. Садик был обнесен высокой железной решеткой， и вела в него железная калитка. Все это выглядело так нарядно， что прохожие останавливались и глядели сквозь решетку. Виноградные лозы были усеяны десятками воробьев， которые чирикали наперебой， но не о старом доме， - они ведь не могли его помнить； с тех пор прошло столько лет， что мальчик успел стать мужчиною. Из него вышел дельный человек на радость своим родителям. Он только что женился и переехал со своею молодой женой как раз в этот новый дом с садом.
Оба они были в саду； муж смотрел， как жена сажала на клумбу какой-то приглянувшийся ей полевой цветок. Вдруг молодая женщина вскрикнула：
- Ай！ Что это？
Она укололась - из мягкой， рыхлой земли торчало что-то острое. Это был - да， подумайте！ - оловянный солдатик， тот самый， что пропал у старика， валялся в мусоре и наконец много-много лет пролежал в земле.
Молодая женщина обтерла солдатика сначала зеленым листком， а затем своим тонким носовым платком. Как чудесно пахло от него духами！ Оловянный солдатик словно очнулся от обморока.
- Дай-ка мне посмотреть！ - сказал молодой человек， засмеялся и покачал головой. - Ну， это， конечно， не тот самый， но он напоминает мне одну историю из моего детства！
И он рассказал своей жене о старом доме， о хозяине его и об оловянном солдатике， которого послал бедному одинокому старичку. Словом， он рассказал все， как было в действительности， и молодая женщина даже прослезилась， слушая его.
- А может быть， это и тот самый оловянный солдатик！ - сказала она. - Я спрячу его на память. Но ты непременно покажи мне могилу старика！
- Я и сам не знаю， где она！ - отвечал он. - Да и никто не знает！ Все его друзья умерли раньше него， никому не было и дела до его могилы， я же в те времена был еще совсем маленьким мальчуганом.