Вечер прошел так же， как и накануне. Когда Йоханнес заснул， товарищ его опять полетел за принцессой и хлестал ее еще сильнее， чем в первый раз， так как взял с собой два пучка розог； никто не видал его， и он опять подслушал совет тролля. Принцесса должна была на этот раз загадать о своей перчатке， что товарищ и передал Йоханнесу， снова сославшись на свой сон. Йоханнес угадал и во второй раз， и во дворце пошло такое веселье， что только держись！ Весь двор стал кувыркаться - ведь сам король подал вчера пример. Зато принцесса лежала на диване и не хотела даже разговаривать. Теперь все дело было в том， отгадает ли Йоханнес в третий раз： если да， то женится на красавице принцессе и наследует по смерти старика короля все королевство， нет - его казнят， и тролль съест его прекрасные голубые глаза.
В этот вечер Йоханнес рано улегся в постель， прочел молитву на сон грядущий и спокойно заснул， а товарищ его привязал себе крылья， пристегнул сбоку саблю， взял все три пучка розог и полетел ко дворцу.
Тьма была - хоть глаз выколи； бушевала такая гроза， что черепицы валились с крыш， а деревья в саду со скелетами гнулись от ветра， как тростинки. Молния сверкала ежеминутно， и гром сливался в один сплошной раскат. И вот открылось окно， и вылетела принцесса， бледная как смерть； но она смеялась над непогодой - ей все еще было мало； белый плащ ее бился на ветру， как огромный парус， а дорожный товарищ Йоханнеса до крови хлестал ее всеми тремя пучками розог， так что под конец она едва могла лететь и еле-еле добралась до горы.
- Град так и сечет！ Ужасная гроза！ - сказала она. - Сроду не приходилось мне вылетать из дома в такую непогоду.
- Да， видно， что тебе порядком досталось！ - сказал тролль.
Принцесса рассказала ему， что Йоханнес угадал и во второй раз； случись то же и в третий， он выиграет дело， ей нельзя будет больше прилетать в гору и колдовать. Было по этому о чем печалиться.
- Не угадает он больше！ - сказал тролль. - Я найду что-нибудь такое， чего ему и в голову прийти не может， иначе он тролль почище меня. А теперь будем плясать！
И он взял принцессу за руки， и принялись танцевать вместе с гномами и блуждающими огоньками， а пауки весело прыгали вверх и вниз по стенам， точно живые огоньки. Сова била в барабан， сверчки свистели， а черные кузнечики играли на губных гармониках. Развеселый был бал！
Натанцевавшись вдоволь， принцесса стала торопиться домой， иначе ее могли там хватиться； тролль сказал， что проводит ее， и они， таким образом， подольше побудут вместе.
Они летели， а товарищ Йоханнеса хлестал ее всеми тремя пучками розог； никогда еще троллю не случалось вылетать в такой град.
Перед дворцом он простился с принцессой и шепнул ей на ухо：
- Загадай о моей голове！
Товарищ Йоханнеса， однако， расслышал его слова， и в ту самую минуту， как принцесса скользнула в окно， а тролль хотел повернуть назад， схватил его за длинную черную бороду и срубил саблей его гадкую голову по самые плечи！
Тролль и глазом моргнуть не успел！ Тело тролля дорожный товарищ Йоханнеса бросил в озеро， а голову окунул в воду， затем завязал в шелковый платок и полетел с этим узлом домой.
Наутро он отдал Йоханнесу узел， но не велел ему развязывать его， пока принцесса не спросит， о чем она загадала.
Большая дворцовая зала была битком набита народом； люди жались друг к другу， точно сельди в бочонке. Совет заседал в креслах с мягкими подушками под головами， а старик король разоделся в новое платье， корона и скипетр его были вычищены на славу； зато принцесса была бледна и одета в траур， точно собралась на похороны.
- О чем я загадала？ - спросила она Йоханнеса.
Тот сейчас же развязал платок и сам испугался безобразной головы тролля. Все вздрогнули от ужаса， а принцесса сидела， как окаменелая， не говоря ни слова. Наконец она встала， подала Йоханнесу руку - он ведь угадал - и， не глядя ни на кого， сказала с глубоким вздохом：
- Теперь ты мой господин！ Вечером сыграем свадьбу！
- Вот это я люблю！ - сказал старик король. - Вот это дело！
Народ закричал "ура"， дворцовая стража заиграла марш， колокола зазвонили， и торговки сластями сняли с сахарных поросят траурный креп - теперь повсюду была радость！ На площади были выставлены три жареных быка с начинкой из уток и кур - все могли подходить и отрезать себе по куску； в фонтанах било чудеснейшее вино， а в булочных каждому， кто покупал крендели на два гроша， давали в придачу шесть больших пышек с изюмом.