Все стали отговаривать его， - ведь и с ним случилось бы то же， что с другими. Дорожный товарищ Йоханнеса решил， что， бог даст， все пойдет хорошо， вычистил сапоги и кафтан， умылся， причесал свои красивые белокурые волосы и пошел один-одинешенек в город， а потом во дворец.
- Войдите！ - сказал старик король， когда Йоханнес постучал в дверь. Йоханнес отворил дверь， и старый король встретил его одетый в халат；
на ногах у него были вышитые шлепанцы， на голове корона， в одной руке скипетр， в другой - держава.
- Постой！ - сказал он и взял державу под мышку， чтобы протянуть Йоханнесу руку.
Но как только он услыхал， что перед ним новый жених， он начал плакать， выронил из рук и скипетр и державу и принялся утирать слезы полами халата. Бедный старичок король！
- И не пробуй лучше！ - сказал он. - С тобой будет то же， что со всеми！ Вот погляди-ка！
И он свел Йоханнес в сад принцессы. Брр…… какой ужас！ На каждом дереве висело по три， по четыре принца， которые когда-то сватались за принцессу， но не сумели отгадать того， что она задумала. Стоило подуть ветерку， и кости громко стучали одна о другую， пугая птиц， которые не смели даже заглянуть в этот сад. Колышками для цветов там служили человечьи кости， в цветочных горшках торчали черепа с оскаленными зубами - вот так сад был у принцессы！
- Вот видишь！ - сказал старик король. - И с тобой будет то же， что и с ними！ Не пробуй лучше！ Ты ужасно огорчаешь меня， я так близко принимаю это к сердцу！
Йоханнес поцеловал руку доброму королю и сказал， что все-таки попробует， очень уж полюбилась красавица принцесса.
В это время во двор въехала принцесса со своими дамами， и король с Йоханнесом вышли к ней поздороваться. Она была в самом деле прелестна， протянула Йоханнесу руку， и он полюбил ее еще больше прежнего. Нет， конечно， она не могла быть такою злой， гадкой ведьмой， как говорили люди.
Они отправились в залу， и маленькие пажи стали обносить их вареньем и медовыми пряниками， но старик король был так опечален， что не мог ничего есть， да и пряники были ему не по зубам！
Было решено， что Йоханнес придет во дворец на другое утро， а судьи и весь совет соберутся слушать， как он будет отгадывать. Справится он с задачей на первый раз - придет еще два раза； но никому еще не удавалось отгадать и одного раза， все платились головой за первую же попытку.
Йоханнеса ничуть не заботила мысль о том， что будет с ним； он был очень весел， думал только о прелестной принцессе и крепко верил， что бог не оставит его своей помощью； каким образом поможет он ему - Йоханнес не знал， да и думать об этом не хотел， а шел себе， приплясывая， по дороге， пока наконец не пришел обратно на постоялый двор， где его ждал товарищ.
Но дорожный товарищ Йоханнеса грустно покачал головой и сказал：
- Я так люблю тебя， мы могли бы провести вместе еще много счастливых дней， и вдруг мне придется лишиться тебя！ Мой бедный друг， я готов заплакать， но не хочу огорчать тебя： сегодня， может быть， последний день， что мы вместе！ Повеселимся же хоть сегодня！ Успею наплакаться и завтра， когда ты уйдешь во дворец！
Весь город сейчас же узнал， что у принцессы новый жених， и все страшно опечалились. Театр закрылся， торговки сладостями обвязали своих сахарных поросят черным крепом， а король и священники собрались в церкви и на коленях молились богу. Горе было всеобщее： ведь и с Йоханнесом должно было случиться то же， что с прочими женихами.
Вечером товарищ Йоханнеса приготовил пунш и предложил Йоханнесу хорошенько повеселиться и выпить за здоровье принцессы. Йоханнес выпил два стакана， и ему ужасно захотелось спать， глаза у него закрылись сами собой， и он уснул крепким сном. Товарищ поднял его со стула и уложил в постель， а сам， дождавшись ночи， взял два больших крыла， которые отрубил у мертвого лебедя， привязал их к плечам， сунул в карман самый большой пучок розог из тех， что получил от старухи， сломавшей себе ногу， открыл окно и полетел прямо ко дворцу. Там он уселся в уголке под окном принцессиной спальни и стал ждать.
В городе было тихо， тихо； вот пробило три четверти двенадцатого， окно распахнулось и вылетела принцесса в длинном белом плаще， с большими черными крыльями за спиной. Она направилась прямо к высокой горе， но дорожный товарищ Йоханнеса сделался невидимкой и полетел за ней следом， хлеща ее розгами до крови. Брр…… вот так был полет！ Ее плащ развевался на ветру， точно парус， и через него просвечивал месяц.